У одного человека было две жены и от каждой жены по дочери. Он одинаково любил обеих дочерей, и в семье царили мир и согласие.
Но когда старшая жена умерла, младшая стала заботиться только о своей дочери и плохо относиться к падчерице. Ее родная дочка вкусно ела и красиво одевалась, а падчерица с утра до вечера трудилась да еще выслушивала за это брань.
Отец жалел старшую дочь, но не смел за нее заступиться, потому что боялся жены.
Как-то девочка заигралась с подругами и поздно вернулась домой. Злая мачеха заперла двери и не впустила ее. Падчерица до тех пор просила открыть ей, пока не охрипла, но мачеха настояла на своем.
Девочке пришлось провести ночь на улице и спать на покрытой росой траве.
Она простудилась от холода и сырости и тяжело заболела.
Опечаленный отец забросил все дела и ухаживал за дочерью, но стоило ему отлучиться, как мачеха и младшая сестра начинали осыпать бедную девочку бранью и оскорблениями.
Однажды отцу понадобилось надолго уехать. Перед отъездом он наварил котел риса и сварил яйцо для старшей дочери. Это подсмотрела младшая сестра и сразу же рассказала обо всем матери. Разъяренная мачеха прибежала, опрокинула котел с рисом, выбросила яйцо и выгнала падчерицу из дому.
Не зная, у кого искать защиты и помощи, бедняжка побрела куда глаза глядят.
Женщины в деревне сочувствовали ей и старались помочь кто чем мог – кто пищей, кто лекарством.
Когда девочка выздоровела, она ушла в лес, сделала там себе шалаш и вскопала возле него землю. Добрые люди помогли ей, и вскоре на ее поле заколосился рис, выросла кукуруза. Она завела свиней, кур, усердно трудилась и чувствовала себя счастливой.
Из лесу часто приходили дикие кабаны и портили посевы. Услышав однажды ночью шум и хрюканье, девочка ласково сказала им:
– Кабаны! Если вам хочется кукурузы,– ешьте початки, но не трогайте зеленых ростков: они ведь еще не выросли.
Кабаны послушались ее и с тех пор посевов больше не портили.
А однажды подкрался тигр и хотел схватить свинью. Почувствовав его приближение и услышав, как испуганно метались в хлеву свиньи, девочка сказала:
– Тигр, если ты пришел за свиньей, бери большую, но не трогай маленьких поросят. Они еще должны подрасти.
И тигр, присмирев, вернулся в лес. Но как-то ночью он явился снова и что-то выбросил из пасти возле самого домика.
– Через три дня насыпь на это место земли, а через шесть дней убери ее,– сказал он при этом.
Девочка послушалась тигра. Через шесть дней она разгребла землю и увидела целую кучу блестящего золота. С тех пор жить ей стало еще легче.
Отец девочки был очень опечален, вернувшись домой и не найдя дочери.
Как-то раз, когда он работал в поле, над его домом появилась ворона и прокаркала:

– Каррр, каррр… бери черный сундук и красный сундук, ступай за золотом дочки! Мачеха услышала это, очень удивилась и прогнала ворону. А мужу она сказала, будто ворона прокаркала: «Бери лопату с черной ручкой и лопату с красной ручкой, ступай хоронить дочь!» Отец перепугался, а наутро чуть свет взял лопаты и отправился в лес искать девочку. Всю дорогу он плакал. То-то он был удивлен и обрадован, когда увидел, что девочка здорова и добра у нее полон дом! Радуясь встрече, отец и дочь проливали счастливые слезы.
Вернувшись, отец рассказал всем историю своей дочери. А мачеха, узнав о богатстве, почувствовала зависть. Она тут же отвела дочь в лес, построила для нее дом, пригнала ей свиней, принесла зерна. Она помогла ей обработать поле, а когда на нем показались всходы, оставила дочь одну и вернулась домой.

Ночью лесные звери пришли на поле лакомиться. Девочка бранила их, как умела, но пойти прогнать боялась. Видя это, звери осмелели, и вскоре от посевов не осталось и следа.
Затем, почуяв запах свиней и кур, пожаловал тигр. И стал приходить каждую ночь. Девочка дрожала от страха, забившись в угол, и боялась заснуть. А тигр, расправившись со скотиной, пробрался в дом, растерзал девочку и улегся спать.
На следующее утро к дому, где жили муж с женой, прилетела ворона и, усевшись на заборе, прокаркала:
– Каррр, каррр… бери лопату с черной ручкой и лопату с красной ручкой, ступай хоронить дочь!
Жена подумала, что ворона лжет, взяла камень и прогнала ее. Когда муж вернулся, она сказала ему, будто ворона прокаркала: «Бери черный сундук и красный сундук, ступай за золотом дочки!» Муж поверил, приготовил сундуки и вместе с женой отправился в лес. Но возле дома было тихо, скотина исчезла. Отец бросился осматривать все вокруг, а мачеха сразу вбежала в дом. Увидев на полу что-то желтое, она ткнула палкой тигра. Тот проснулся, набросился на мачеху и растерзал ее.

Вьетнамские народные сказки

Собрался раз пан в далёкую дорогу. Сел в коляску, парой лошадей запряжённую, взял с собой кучера Грицка и поехал.
Едут они, едут, едут они, едут — на дороге ни шинка, ни хаты, ни человека встречного. Скучно пану. Грицко песни поёт, Грицко на лошадей покрикивает, а пан молчит. Не пристало ему, видишь ли, с простым мужиком разговаривать.
Ну, ехали-ехали, молчали-молчали, да пану и тошно от скуки стало. А тут как раз выскочил из лесу заяц. Вот пан и повёл разговор:
— Видал, Грицко, зайца?
— Эге.
— Хорош, Грицко, заяц?
— Угу.
— Ну, уж скажешь! Да разве ж это заяц?! Вот у меня в лесу зайцы, так зайцы! Да сколько их! Я их из-за границы привёз на расплод. Чуешь?
— Ого.
— Так вот, привёз из-за границы, и их расплодилось, как маковинок в маке. Собрался я раз на охоту, взял с собой десять загонщиков. Они стали на меня зайцев гнать: одного, другого, десятого, сотни, тысячи… Да ты чуешь, Грицко?
— Эге.
— Ну, они гонят, а я только «бах!», «бах!». Набил их десятков пять. Не веришь?
— Почему не верю? Бывает. Опять едут. Опять молчат.
— Грицко, а Грицко, — говорит пан, — одного зайца я убил такого большого — ну, как баран. Как сняли с него шкуру, стали сало топить, так вытопили полпуда. Вот какие у меня зайцы!
— Бывает…
— Да, пожалуй, и пуд вытопили.
Грицко слушал-слушал, да как крикнет коням:
— Но-о-о, милые, скоро тот мост, что под брехунами ломается!
Услыхал пан и говорит:
— Вот, Грицко, какие зайцы бывают… Правда, полпуда в нём не было, а фунтов десять таки вытопили.
— Известно, заяц зайцем.
Едут дальше. Пан в коляске ёрзает:
— А что, Грицко, скоро будет тот мост, что ты говорил?
— Да, скоро, пан.
— Знаешь, Грицко, пожалуй, на том зайце и десяти фунтов сала не было. Так, фунта три — четыре.
— Да мне что? Пусть хоть так… Вот ещё немного проехали.
— А что, Грицко, скоро тот мост будет?
— Да, скоро, пан. Вот-вот только в долину спустимся.
— Постой, Грицко, не гони лошадей. Они устали. А знаешь, тот зайчишка совсем не жирный был, так — чуть-чуть.
— Ну, бог с ним… Вот и долина, пан.
— Гм, знаешь, Грицко, какой это к чёрту заяц был! Кожа да кости. Ни жиринки на нём не было. Совсем паршивенький зайчишка. Даже мяса путного не нарастил.
— Известно, — говорит Грицко, — заяц зайцем. Спустились в долину, пан и спрашивает:
— А где же, Грицко, тот мост?
— А он, пан, растопился, как то заячье сало, про которое вы рассказывали.

Украинские народные сказки

– Рассказывают,– начал везир,– что в городе Каире жил великий падишах и было у него два сына. Однажды шах оглянулся на дела, творимые коварным роком и несправедливой судьбой, и увидел, что всё в мире непрочно и непостоянно и все – во власти судьбы: шах и нищий, бедняк и богач. И он решил отдать одного из своих сыновей в ученики к портному и сказал ему:
– Ремесло всегда пригодится человеку. Ведь говорят же, что лучше хоть немного знать ремесло, чем иметь сто мешков золота.
И вот в течение короткого времени сын падишаха стал таким портным, что никто в Каире не мог сравниться с ним в искусстве шитья.
Когда падишах умер, на престол вступил его старший сын. А тот сын, который стал портным, испугавшись за свою жизнь, бежал из города.
Как раз в это время проходили паломники, направлявшиеся к Каабе.
Он затерялся в их толпе и пошел вместе с ними.
Пришли они к Каабе. Совершая вместе со всеми паломниками обряд обхождения вокруг священной мечети, шахзаде вдруг наступил на какой-то, твердый предмет. Он нагнулся и увиде) кошелек. Шахзаде быстро поднял его с земли, привязал к поясу и как ни в чем не бывало зашагал дальше.
Через некоторое время он увидел, что какой-то ходжа держит в каждой руке по камню, бьет ими себя в грудь и причитает:
– О, горе мне! Я потерял кошелек, а в нем находилось все, что я сумел приобрести с юношеских лет. О, если бы кто-нибудь из мусульман нашел кошелек и вернул бы его мне во имя любви к Аллаху и в знак благоговения пред священной Каабой! И пусть тогда половина находки так же послужит ему на благо, как молоко его матери.
И он продолжал бить себя камнями в грудь.
При виде этого несчастного сердце шахзаде сжалось от сострадания. Он понял, что найденный им кошелек принадлежит этому человеку.
Разве несметные богатства моего отца принесли мне счастье? – подумал шахзаде.– Так зачем же мне этот кошелек? Лучше я верну его и не буду причиной слез этого бедняги .
Он подошел к человеку, потерявшему кошелек, и сказал:
– О ходжа! Не плачь. Твой кошелек нашел я. Он у меня.
Ходжа сразу же вцепился в него.
– Где? – закричал он.
– Что ты вцепился в меня? Не бойся, я не убегу. Вот он, твой кошелек, у меня на поясе,– сказал юноша.
Тогда ходжа взял шахзаде с собой и привел его к своему шатру. Они прошли внутрь, и ходжа сел. Юноша, вынув кошелек, положил его перед ходжой. Тот схватил кошелек, поцеловал его и прижал к груди. Затем, сломав печать, он высыпал из него содержимое. Шахзаде увидел, что кошелек был наполнен драгоценными камнями.
Ходжа разложил эти камни на две части и одну из них еще раз разделил пополам.
– О юноша! Что ты хочешь: взять вот эту маленькую часть по моей доброй воле или же две части – без моего согласия? – спросил ходжа.
– Лучше дай мне одну часть, но зато с твоим благословением,– сказал шахзаде.
Но ходжа уже передумал и еще раз разделил маленькую часть. И снова спросил:
– Какую из них ты возьмешь с моего соизволения?

Турецкие сказки

Жил когда-то купец. Богато жил. Много было у него всякого заморского добра. Ковры в доме у купца — персидские, посуда у него на столе — китайская, халаты на нём — из Турции, цветы у него в саду — из Индии.
Куда ни поедет купец, отовсюду привезёт себе что-нибудь на память.
И жил в доме у этого купца соловей. В клетке жил. В большой, красивой клетке. Стены клетки из серебряных прутьев сплетены, крыша хрустальными плитками выложена, пол золотым песком усыпан.
Ничего не жалел купец для своего соловья.
Каждый день — на заре, в полдень и на закате — слуга приносил соловью студёной воды в перламутровой раковине и отборного зерна на Янтарном подносе. И жил себе соловей без горя и забот, припеваючи. А уж петь он был — из всех мастеров мастер.
« а ведь ему живётся у меня лучше, чем на воле»,— думал купец, слушая, как весело поёт соловей.
Однажды собрался купец по своим торговым делам в чужеземную, заморскую страну.
Узнал об этом соловей и просит купца:
— Послушай, хозяин, ты всегда был добрым со мной, никогда ни в чём мне не отказывал. Исполни же и на этот раз мою просьбу. Ты ведь едешь ко мне на родину. Там, в гранатовом саду, живёт вся моя родня, все мои братья и сестры. Пойди к ним, хозяин, и скажи, что я шлю им многое множество поклонов. «а ещё скажи, что я жив — здоров и ни на что не жалуюсь.
— Хорошо,— сказал купец,— непременно сделаю, как ты просишь.
И отправился в путь.
Вот приехал он в ту заморскую страну, распродал свои товары, накупил разных диковин и, когда кончил все свои торговые дела, пошёл разыскивать сад, о котором говорил ему соловей.
Ходил, ходил и пришёл наконец в сад редкостной красоты.
Цветов там — видимо-невидимо. Гранатовые деревья точно красной краской выкрашены, столько на них плодов. Воздух кругом сладкий, душистый и словно дрожит весь от соловьиного пения. Куда ни глянь — на каждом дереве, на каждой веточке сидит соловей и звонким голосом выводит свою песню. А уж один так заливается, такой трелью рассыпается, что хочешь не хочешь, а заслушаешься.
«Ну, этот, наверное, сродни моему певцу»,— подумал купец и, подойдя к дереву, крикнул:
— Послушай, соловей! у меня дома в серебряной клетке живёт твой брат. Он велел передать тебе и всем своим братьям и сестрам многое множество поклонов, да ещё велел сказать, что сам он жив — здоров, ест сытно, пьёт сладко и ни о чём не тужит.
Услышал соловей эти слова и точно подбитый упал на землю.
Не знает купец, что и делать. Нагнулся к соловью, а тот уже не дышит. Крылышки раскинул, клюв разинул, лежит — не шевелится. Мёртвый лежит.
«Ах, зря Я ему о брате напомнил,— подумал купец.— видно, очень уж он горевал да скучал по нём… Ну, да теперь беде не поможешь».
Поднял купец мёртвого соловья и бросил его подальше в траву.
А соловей, чуть только ударился о землю, так сразу и ожил. Вспорхнул на дерево, защёлкал, засвистел и, с веточки на веточку, с дерева на дерево, полетел в глубь сада.
— Куда же ты? Постой! — закричал купец.— скажи мне, что передать твоему брату? Ведь он ждёт не дождётся от тебя весточки!
Но соловей ничего ему не ответил и, весело распевая, скрылся в густой зелени.
Печальный приехал купец домой.
— Ну что, хозяин, передал ли ты мой привет? Привёз ли мне весточку от родни? — спросил его соловей.
— Твоей родне Я всё сказал про тебя,— ответил купец,— и привет твой передал, а вот тебе привета не привёз. Видно, твоя родня совсем знать тебя не хочет. Твой брат так даже слушать меня не стал. Чуть заговорил Я о тебе, он сразу прикинулся мёртвым. И ловко так — крылья раскинул, клюв разинул, нипочём не догадаться, что живой. Ну, Я и бросил его подальше в траву. А он вдруг ожил и полетел
от меня прочь… Тебе даже спасибо за привет не сказал…
Услышал это соловей и загрустил. Целый день не ел, не пил, голоса не подавал.
А наутро, когда слуга принёс соловью студёной воды в перламутровой раковине и отборного зерна на Янтарном подносе, соловей мёртвый лежал в клетке.
Чуть не заплакал купец с горя.
Уж чего только он не делал, чтобы оживить соловья!
Сам ему воду в клюв вливал, и на солнышке грел, и на траву выносил,— очень уж он любил своего певца!
Да только как ни старался купец, а ничего не помогло. Умер соловей.
Тогда позвал купец слугу и велел ему унести мёртвую птицу подальше от дома. слуга так и сделал. Отнёс соловья за ограду, куда сваливают всякий мусор, и там бросил.
А соловей, чуть только ударился о землю, сразу ожил, встрепенулся и, весело распевая, закружился над садом.
— Спасибо, хозяин, что привёз мне добрый совет! — крикнул он на прощанье купцу и полетел к себе на родину.

Татарские сказки

Давным-давно, предавно,
Когда свиньи пили вино,
А мартышки жевали табак,
А куры его клевали
И от этого жесткими стали,
А утки крякали: «Кряк-кряк-кряк!», –
со всего света слетелись к сороке птицы и попросили ее научить их вить гнезда. Ведь сорока – лучшая мастерица этого дела! Вот собрала она всех птиц вокруг себя и начала показывать им, как и что делать. Сначала взяла немножко грязи и слепила из нее что-то вроде круглой лепешки.
– Ах, вот как это делается!.. – сказал серый дрозд и полетел прочь.
С тех пор серые дрозды так и вьют себе гнезда. Потом сорока раздобыла несколько веточек и уложила их по краю лепешки.
– Теперь я все понял, – сказал черный Дрозд и полетел прочь.
Так черные дрозды и поныне вьют себе гнезда. Потом сорока положила на веточки слой грязи.
– Все ясно, – сказала мудрая сова и полетела прочь. С тех пор совы так и не научились вить гнездо как следует.
А сорока взяла несколько веточек и обвила ими гнездо снаружи.
– Как раз то, что мне надо! – обрадовался воробей и упорхнул.
Потому воробьи и до нынешнего дня вьют себе гнезда как попало.
Ну, а сорока-белобока раздобыла перышек и тряпочек и выложила ими все гнездышко, так что оно стало уютным-преуютным.
– Это мне нравится! – воскликнул скворец и полетел прочь.
И в самом деле у скворцов очень уютные гнезда. И так каждая птица – послушает немножко, не дослушает до конца и улетит.
А тем временем сорока-белобока все работала и работала, ни на кого не глядя. И вот осталась при ней одна-единственная птичка – горлица. А надо вам сказать, что горлица эта и внимания не обращала на работу сороки, только без толку твердила:
– Мало двух, белобока, мало дву-у-ух… Сорока, наконец, услышала ее слова – как раз когда укладывала веточку поперек гнезда – и сказала:
– Хватит и одной!
Но горлица все твердила:
– Мало двух, белобока, мало дву-у-ух… Тут сорока рассердилась и воскликнула:
– Хватит и одной, говорю тебе! А горлица опять свое:
– Мало двух, белобока, мало дву-у-ух! Тут сорока огляделась по сторонам, видит – все птицы разлетелись кто куда, одна только глупая горлица осталась. Рассердилась сорока и улетела, и с тех пор закаялась показывать птицам, как вить гнезда.
Потому-то разные птицы и вьют себе гнезда по-разному.

Английские народные сказки

Расскажу вам историю про воробья. Один фермер искал себе работника. Проведал про то воробьишка, прилетел к нему наниматься.
– Да что от тебя толку? – удивился фермер.
– А ты меня испытай.
Хорошо. Для начала задал ему фермер такую работу: зерно молотить в амбаре. Взял воробьишко цепь и давай молотить-колотить. Выколотил одно зернышко, а мышка подбежала и съела его.
– Пожалуйста, больше так не делай, – предупредил воробей.
Стал он снова молотить-колотить и выколотил два зернышка. И снова их съела мышка.
– Ах ты, негодница – возмутился воробей.
Подскочила мышь, хотела лягнуть его, но воробей взмахнул цепом и зашиб ей ножку.
– Будем завтра сражаться, – сказала мышь, – Выводи свое птичье войско, поглядим, кто сильнее.
– И ты выводи свое войско, – отвечал воробей.
Назавтра все птицы и твари собрались на решающую битву. Явился и королевич из Тетертауна посмотреть на это зрелище. Правда, когда он пришел, все поединки уже окончились, кроме последнего – между вороном и змеей. Ворон ухватил змею клювом за загривок. Но и змея успела обвиться вокруг вороновой шеи тугим, безжалостным кольцом. Казалось, победа будет на ее стороне. Когда королевич увидел это, он решил помочь ворону. Одним ударом он отсек змее голову. Отдышался ворон и говорит:
– Ты спас меня, королевич; за это я отблагодарю тебя. Садись ко мне на спину.
Только сел королевич, как ворон взмахнул крыльями и перенес его через девять вершин, через девять долин, через девять озер.
– Видишь дом на опушке? – спросил его ворон. – Там тебя встретят, как желанного гостя. Если спросит хозяйка, видел ли ты битву птиц, отвечай: видел! Если спросит, кто победил, змей или ворон, отвечай: ворон! И не будет тебе ни в чем недостатка – ни в яствах, ни в питье. Переночуешь – встретимся с тобой снова.
На другой день ворон снова поднял королевича и перенес его через шесть вершин, через шесть долин, через шесть озер. В другом доме, где тоже ждали известья о битве птиц, встретил королевич радушный прием и ночлег.
На третий день перенес его ворон через три вершины, через три долины, через три озера, пока не спустились они возле красивого дома на холме.
– Здесь живу я сам, – объяснил ему ворон. – А прежде ты ночевал у сестер моих любимых.
Как вошли они в горницу, ударился ворон об пол и превратился в черноглазого статного юношу.
– Злой колдун обратил меня в ворона, и лишь встреча с тобой разрушила колдовство. Возьми в подарок от меня эту котомку, но смотри не открывай ее, пока не придешь в такое место, где захочешь навсегда поселиться.
На следующее утро распрощался королевич с добрым юношей, взял котомку и пустился в обратный путь.
Долго ли, коротко ли он шел – недалеко уже было до родных мест, – когда дорога привела его в глухой, дремучий лес. Видно, устал он: тяжела показалась ему ноша. Охота одолела взглянуть: что там внутри?
Открыл – и что бы вы думали? Тотчас вырос перед ним дворец, окруженный прекрасным садом. Жить бы и жить в таком дворце, но не здесь, посреди дремучего, страшного леса, а там, в родной стороне, вблизи отцовского дома! Как быть?.. Тут из-за деревьев выходит к нему великан и говорит:
– Худое место избрал ты для своего дома, королевич.
– Правда, – отвечает королевич. – Правда и то, что ненароком это вышло.
– Что бы ты дал, если б я засунул твой дворец и сад обратно в котомку?
– А что ты попросишь?
– Отдай мне своего сына, своего первенца, как только сравняется ему семь лет.
Будет ли еще у меня сын! – подумал королевич. – А может быть, дочка родится . И говорит:
– Согласен.

Шотландские народные сказки

В давние-стародавние времена жил на земле тролль Пейкко. Никто не знал, откуда он появился. Одни говорили, что Пейкко такой же властелин природы, как хозяйка моря Велламо, как лесной царь Тапио, другие считали, что Пейкко обычный мужчина, только живёт в лесу. Словом, никто о нем толком ничего сказать не мог. Знали одно: Пейкко много выше и крепче самых высоких мужчин, лицо у него заросшее, волосы лохматые, руки-ноги толстые, словно из бревна вырублены.
Пейкко был стар, богат и глуп. Так говорят.
Стоило Пейкко прийти в деревню, деревенские обязательно над ним подшутят, и первый среди всех — молодой Матти.
Вот однажды пришел Пейкко в деревню и давай спорить с Матти, что пересидит его в парилке, любой пар выдержит. Что ж, затопили баню, пошли париться.
А Матти вырубил в стене бани дыру и незаметно высунулся на улицу.
Пейкко знай накаляет камни, знай кипятком их окатывает. Печь шипит, как сто кошек, а Матти все просит — добавь парку да добавь. А что ему! Он стоит у дыры в стене да свежий воздух вдыхает!
Не вынес Пейкко жар в парилке и выбежал на улицу, а под баню сунул горящую головешку. Вспыхнула баня и мигом дотла сгорела, одна печка стоит нетронутая.
Матти-то тем временем через дыру во двор вылез, от пожара спасся.
На следующий день пошел Матти с деревенскими смотреть на пожарище, а там — Пейкко.
— Хорошо ли ты попарился вчера вечером? — злится Пейкко.
— Какой там! — усмехнулся Матти.- Плохо ты протопил баньку, пару совсем не подал, замерз я.
Другой раз встретились Матти и Пейкко зимой и опять схватились.
— Больно лютая нынче зима-то,- пробурчал Пейкко.
— Разве? — удивился Матти.
— Конечно! В такой мороз никакая работа не заладится.
— Вот ещё! Нет такого мороза, чтоб я не перетерпел. Спорим?
— Спорим! — обрадовался Пейкко, а сам как напустит на Матти ледяной мороз да студёный ветер.
Стиснул Матти зубы и ну махать топором — поленья от чурбана так и отскакивают!
У Пейкко зуб на зуб не попадает, не знает, как от холода укрыться.
— Не слишком ли крепкий мороз нынче? — спрашивает.
— Может, и крепкий, да ветер изрядно пригревает,- схитрил Матти.
Удивился Пейкко: с чего бы это Матти тепло-то?
Остановил Пейкко ветер, остановил мороз, все равно толку от них никакого. Опять Матти его одолел.
Тогда Пейкко уговорил Матти в прыжках сразиться — кто глубже в землю войдет. Согласился Матти: давай, говорит, со скалы прыгать. А сам ночью выкопал у подножья горы глубокую яму, наполнил ее хворостом и хвоей прикрыл.
Встали утром на краю скалы, сейчас начнут прыгать. Пейкко прыгнул — до колен в землю вошел. Матти прыгнул — нет его как нет, и головы не видно. От удивления Пейкко открыл рот, так, с открытым ртом, и стоял, пока Матти из ямы не вылез.
— Да ты, видно, колдун,- вздохнул Пейкко,- как же иначе сумел ты в землю врезаться?
— Не колдун я,- ответил Матти,- а настоящий мужчина и уж куда умнее и ловчее тебя.

Финская сказка

Когда-то Солнце и Луна были друзьями. Они жили вместе, и все хозяйство у них было общее. Однажды рано утром отправилось Солнце в поле и велело Луне приготовить обед. Но Луна ничего не сделала. Солнце возвратилось с поля и не нашло никакой еды.
— Если не хочешь ничего варить, то сходи хоть по воду,- сказало Луне Солнце.
Луна промолчала и осталась сидеть на месте. Тогда Солнце взяло кувшин, приказало Луне развести огонь и пошло за водой. Но даже и огня не захотела развести ленивая Луна.
Пришлось Солнцу самому готовить. Оно поставило горшок с водой на очаг, раздуло огонь и начало варить кашу. Когда каша поспела, Солнце сняло горячий горшок с огня и позвало Луну разделить с ним еду. И только тогда Луна встала и принялась за кашу.
Обозлилось Солнце. В ярости схватило горшок и закричало:
— Ax ты протухшая лентяйка, жрать ты всегда готова, а варить не хочешь!
И с этими словами Солнце так стукнуло Луну горшком по голове, что тот разлетелся на тысячу осколков, а каша обварила Луну с головы до ног. Луна еле убежала. С тех пор Солнце и Луна стали непримиримыми врагами.
Вот почему, когда Солнце восходит в небе, Луна не решается показываться. Она ждет ночи и только тогда в одиночестве совершает свой путь.

Сказки Северной Африки

Один, слышь, царь велел созвать со всего царства всех, сколь ни есть, бар, всех-на-всех к себе, и вот этим делом-то заганул им загадку:
– Нуте-ка, кто из вас отганёт?
Загану я вам загадку: кто на свете лютей и злоедливей, – говорит, – всех?
Вот они думали-думали, думали-думали, ганали-ганали, и то думали и сё думали – всяко прикидывали, знашь, кабы отгануть. Нет, вишь, никто не отганул. Вот царь их и отпустил; отпустил и наказал:
– Вот тогда-то, смотрите, вы опять этим делом-то ко мне придите.
Вот, знашь, меж этим временем-то один из этих бар, очень дошлый, стал везде выспрашивать, кто что ему на это скажет? Уж он и к купцам-то, и к торгашам-то, и к нашему-то брату всяко прилаживался: охота, знашь, узнать как ни есть да отгануть царску-то загадку. Вот один горшеня, что, знашь, горшки продает, и выискался.
– Я, слышь, сумею отгануть эту загадку!
– Ну скажи, как?
– Нет, не скажу, а самому царю отгану. Вот он всяко стал к нему прилаживаться:
– Вот то и то тебе, братец, дам! – И денег-то ему супил, и всяку всячину ему представлял.
Нету, горшеня стоял в одном, да и полно: что самому царю, так отгану, беспременно отгану; опричь – никому! Так с тем и отошел от него барин, что ни в жисть, говорит, не скажу никому, опричь самого царя.
Вот как опять, знашь, сызнова собрались бары-то к царю, и никто опять не отганул загадку-то, тут барин-от тот и сказал:
– Ваше-де царское величество!
Я знаю одного горшеню; он, – говорит, – отганёт вам эту загадку.
Вот царь велел позвать горшеню.
Вот этим делом-то пришел горшеня к царю и говорит:
– Ваше царское величество!
Лютей, – говорит, – и злоедливей всего на свете казна. Она очень всем завидлива: из-за нее пуще всего все, слышь, бранятся, дерутся, убивают до смерти друг дружку: в иную пору режут ножами, а не то так иным делом. Хоть, – говорит, – с голоду околевай, ступай по миру, проси милостыню, да, того гляди, – у нищего-то суму отымут, как мало-мальски побольше кусочков наберешь, коим грехом еще сдобненьких.
Да что и говорить, ваше царское величество, из-за нее и вам, слышь, лихости вволю достается.
– Так, братец, так! – сказал царь. – Ты отганул, – говорит, – загадку; чем, слышь, мне тебя наградить?
– Ничего не надо, ваше царское величество!
– Хошь ли чего, крестьянин?
Я тебе, слышь, дам.
– Не надо, – говорит горшеня, – а коли ваша царска милость будет, – говорит, – сделай запрет продавать горшки вот на столько-то верст отсюдова: никто бы тут, опричь меня, не продавал их.
– Хорошо! – говорит царь и указал сделать запрет продавать там горшки всем, опричь его.
Горшеня вот как справен стал от горшков, что на диво! А вот как царь, знашь, в прибыль ему сказал, чтоб никто к нему не являлся без горшка, то один из бар, скупой-прескупой, стал торговать у него горшок. Он говорит:
– Горшок стоит пятьдесят рублев.
– Что ты, слышь, в уме ли?
– говорит барин.
– В уме, – говорит горшеня.
– Ну, я в ином месте куплю, – говорит барин. После приходит:
– Ну, слышь, дай мне один горшок!
– Возьми, давай сто рублев за него, – говорит горшеня.
– Как сто рублев? С ума, что ли, – говорит, – сошел?
– Сошел али нет, а горшок стоит сто рублев.
– Ах ты, проклятый! Оставайся со своим горшком! – И ушел опять тот барин.
Уж думал он без горшка сходить к царю, да обдумался:
– Нехорошо, слышь, я приду к нему один, без горшка. Сызнова воротился.
– Ну, – говорит, – давай горшок: вот тебе сто рублев.
– Нет, он стоит теперь полторы сотни рублев, – говорит горшеня.
– Ах ты, окаянный!
– Нет, я не окаянный, а меньше не возьму.
– Ну, продай мне весь завод: что возьмешь за него?
– Ни за какие деньги не продам, а коли хошь – даром отдам тебе: довези меня, – говорит, – на себе верхом к царю.
Барин-то был очень скуп и оченно завидлив, согласился на это и повез горшеню на себе верхом к царю.
У горшени руки-то в глине, а ноги-то в лаптях торчали клином. Царь увидал, засмеялся:
– Ха-ха-ха!.. Ба! Да это ты! (Узнал, слышь, барина-то, да и горшеню-то.) Как так?
– Да вот то и то, – рассказал горшеня обо всем царю.
– Ну, братец, снимай, слышь, все с себя и надевай на барина, а ты (барину-то сказал) скидай все свое платье и отдай ему: он теперь будет барином на твоем месте в вотчине, а ты будь заместо его горшенею.
Русские народные сказки

У одной женщины было две дочери. Как это часто бывает, одну дочь, Пепку, мать любила и во всем ей угождала, а другую, Маринку, видеть не могла. Пепка только и знала что наряжалась да щеголяла, а Маринка всю черную работу по дому делала. У нее ни одного наряда не было, всегда ходила чернявая, как трубочист. Была она девушка работящая, трудолюбивая, все старалась, чтоб мать и Пепка были довольны, но все равно угодить на них не могла. Вечно они ее бранили. Вот однажды Маринка и говорит:
– Не хочу я, мама, больше дома оставаться. Пойду наймусь где-нибудь в работницы.
Мать думает:.»Ага, пойдешь, как же! Ни разу нигде не бывала, ничего не видала, не знаешь, что к чему! Небось, к вечеру приплетешься обратно». И говорит ей:
– Иди, иди, такой девке, как ты, не вредно по свету походить, людей посмотреть. – Взяла Маринка клубочек ниток, распрощалась дома со всеми честь честью и пошла. Как вышла за деревню, пустила клубочек по дороге.
– Катись, катись, клубочек! Куда ты, туда и я. Покатился он по дороге и подкатился к яблоне. Весьствол у ней мохом оброс. Яблоня говорит:
– Очисть меня, Маринка! Как придешь сюда через год, дам тебе яблочек.
Маринка не поленилась, всю яблоньку обтерла, обчистила. Та поклонилась ей и сейчас же весело зазеленела. Собралась Маринка идти дальше. Вынула клубок:
– Катись, катись, клубочек, куда ты, туда и я. Прикатился он к колодцу, к студеному роднику. Веськолодец был затянут тиной.
– Вычисти меня, доченька! А когда придешь сюда через год, напою тебя водицей.
Маринка сейчас же нагнулась, засучила рукава, и через минуту родничок стал чист,, как зеркальце. Встала она и бросила клубочек на землю.
– Катись, катись, клубочек, куда ты, туда и я. Покатился клубочек ни медленно, ни скоро, а так, чтобона за ним поспевала, и остановился у старой печки. Полна та печь мусору, сажи.
– Вымети меня, доченька, придешь сюда через год – не пожалеешь.
Маринка сейчас же связала себе из прутьев веник, стала на колени и вычистила печь – хоть сейчас хлебы в нее сажай.
Опять бросила клубочек, и покатился он в лес, прикатился к лесной избушке. Жила там баба-яга. Маринка постучалась. Бабка высунулась:
– Что это ты здесь высматриваешь?
– Я места себе ищу. Не нужна ли вам, бабушка, работница?
– Нужна, нужна. Работы будет немного. У меня только кошечка и собачка. Я отлучусь из дому, а ты будешь для них варить. Да смотри, корми их хорошенько, чтоб не жаловались, когда вернусь!
Вот исчезла баба-яга, и Маринка осталась там одна. Все стряпала да варила, и всякий раз прежде накормит кошечку и собачку, а уж после поест сама. Они все у ее ног отирались, а Маринка гладила их и ласковые слова приговаривала. Как говорится, добрый привет и кошке люб.
На третьи сутки, в полночь, кто-то громко стучит в окно. Маринка испугалась, спрашивает:
– Кошечка и собачка, скажите; отворять ли?
– Не открывай, пока не даст тебе один из трех сундучков, что в чулане стоят.
Баба-яга опять стучится.
– Не открою, пока не дадите мне сундучок.
– Да бери себе любой, хоть расписной.
Маринка пошла в чулан, а кошечка с собачкой скок-поскок за ней:
– Проси тот, который поцарапаем; других не бери. И поцарапали самый простой сундучок.
Маринка взяла его и вышла из избушки. У двери лошадка копытами бьет, белая, как свежий снег. Не успела девушка опомниться, как лошадка подхватила ее на спину и Маринка помчалась к дому. Маринка думала, что не была дома только три дня, а на самом деле прошел год.
Подъезжает она к печи, а из печи так и несет сытным духом – полно там булок, пышек, пирогов, лепешек, печенья всякого. И зовет печь Маринку:
– Поди сюда, девица милая! Возьми себе, выбери, что хочешь! Ведь все это-для тебя!
Скачет дальше, вот и колодец. И он зовет Маринку:
– Поди сюда, напейся моей водицы! Никогда не будет тебя жажда мучить!

Чешские народные сказки